Замечательно. Просто замечательно. Многодневная жара, сменяющаяся душными, безветренными ночами, наконец повержена. Вчерашний ливень наполнил воздух пряным ароматом влажной земли, вымыл пыльный абажур неба и апельсин, доставлявший так много проблем еще пару часов назад, теперь приветливо улыбался, лаская шкуру теплыми, не жгучими руками. Ветерок наконец вспомнил о своей работе и ерошил шерсть.
Я потянулась, опустившись на передние лапы, пока наконец не услышала, как хрустнули позвонки. Солнечные зайчики плясали на шкуре, и без того пятнистой. Я зевнула - ночка выдалась еще та. Ибо я, как самая умная, решила заночевать где повыше, дабы не помереть от жары. И что вы думаете? Ночью обрушился ливень.
Однако теперь все хорошо, просто отлично. Вчера удалось "подстрелить" исхудавшую газель Томсона. Это мне еще повезло-о.
Рассвет медленно расправлял свои золотые руки-лучи, обнимал нежившуюся еще в сонной дымке землю, играя тысячами осколков в капельках дождя на растениях. Саванна дышала, легко и свежо, уставшая, утомленная жарой наша общая кормилица-мать.
Я люблю это время. Рассвет. Это маленькое ознаменование нового дня, черта, четко и ровно отделяющая завтра и вчера от настоящего, от сегодня. А сегодня, как известно, может случиться все, что угодно. И это будет не совсем то, что было вчера, и далеко не то, что будет завтра.
Я снова зевнула, сонно моргая, приблизилась к краю скалы. Вот она вся, обитель жизни, желтая саванна - прямо передо мной, как на ладони. Близок локоть, да не укусишь. Жаль, что этим всем владеет кто-то другой. Нет, править всем этим - наверное утомительное занятие. Но меня коробит при одном взгляде туда - в это море травы, которую так любят различные копытные, в эту страну оазисов, полных чистой прохладной воды. Тогда как другие должны жрать сухую землю. Несправедливо это.
Мне вспомнились владения матери. Этот резкий и громкий "Хо-хо!", возвещающий об охоте. Четверть часа напряженной погони, быстрая расправа, пир...
Я очнулась, тряхнув ухом, потому что камешки из-под правой лапы посыпались вниз. Благоразумно решив не играть с судьбой, я отошла ближе к центру, где через жесткие бурые камни пробивались редкие пучки желтой травы. Усевшись в этих "зарослях", я принялась за умывание.

У самой кромки скалы, сонно попискивая, материализовалась неизвестно откуда мышка. Я устало покосилась на зверька. Мышь принюхалась, затем сжалась в комок, секунду выждала и принялась копаться в сухой твердой земле.. Вот дура.
Есть не хотелось, за то язык от умывания стал сухой и пыльный вкус шерсти окончательно разжег жажду. Я вздохнула. Полевка медленно повела носом - ветер осторожно растекался, перебирая пальцами траву, сухую и жесткую, прямо позади неё и медленно нес запах на меня. Она была слепа на нос, с подветренной стороны к ней подкралась смерть. Мне было лень, я была сыта и потому, лишь для забавы, прижалась к земле, беззвучно оскалилась. Тяжелые колоски медленно покачивались прямо передо мной - интересно, как они сюда попали и как им удалось здесь вырасти? Внезапно ветер резко сменил направление, как будто испуганная птичка метнулась в сторону. Полевка замерла, резко развернулась и наконец узрела перед собой морду большой зубастой фиговины, зарычавшей в голос. В мгновение ока оно - мышь даже посерела от страха, мне так показалось, превратившись в тень и явно возжелав провалиться сквозь землю - исчезла в стеблях. Я вяло вытянула лапы из-под брюха вправо, зевнула, широко раскрыв пасть.
Солнце уже поднялось достаточно высоко и его теплые лучи постепенно стали горячими. Я высунула язык, потянувшись всем телом, лениво прикрыв глаза.
Внезапно ветер снов изменился, и я настороженно повела носом. Мне вспомнилась полевка. не такой ли я сейчас была? нет, мне правда было непонятно, что здесь могла забыть гиена? Они не любят такие места, насколько я знаю. А кошки плохо переносят жару и их единственная защита - тень - очень неохотно ими покидаема в ближайшие дни. Разве что сегодня кошки потянут свои полосато-пятнистые задницы на охоту - дождь немного охладил воздух и землю.
Я поджала лапы, тихонечко пригнувшись. Черные уши пришли в движение, улавливая каждый звук. Тяжелая, ровная поступь, спокойная и чуть размеренная. Это точно гиена. Тяжелая, видно.
Судорожно размышлять мне оставалось всего пару секунд - за это время я, правда, успела оценить место возможной схватки(идти на чей-то обед без боооя? ну уж нет!) - бурый вышел справа, издал непонятный звук и этим поверг меня в оцепенение. Мы, конечно, родня, но длинное протяжное "хооо-хооо", издаваемое моими сородичами для созыва всех дееспособных хвостов на охоту(и далее, соответственно, обед) никак не вязалось со звуком, что издал гиен. Да, это был самец, кстати. Это добавило ему очка и отняло его у меня. Правда, он тяжелый. Даже упитанный, ага. Тут, на врешине, на небольшой площадке с отвесным обрывом с одной стороны и пологим склоном с другой, у меня были шансы отстоять жизнь. Более тощая, высокая и подтянутая, я была ловчее и прыгучее. К тому же, выносливее - это я знала. Гиены не загоняют добычу так, как мы.
Я все еще лежала на земле, плотно прижавшись брюшком и шеей к пыльной земле. Обнажив ряд зубов посредством того, что подняла верхнюю губу, я исподлобья взглянула на гиена.
"Ну давай, только попробуй."